Циолковский не мог быть равнодушным “урокодателем”, какими зачастую были его коллеги. Он увлекался любым делом, каким приходилось заниматься в жизни. “Я был страстным учителем и приходил из училища сильно утомленным, так как большую часть сил оставлял там. Только к вечеру я мог приняться за свои вычисления и опыты”, – писал ученый в одной из автобиографий.
Первое, что сказал Циолковский, только войдя в класс: «Желаю счастья вашему рассудку». Эта фраза была бы дурацкой, если бы ее произнес молодой выпускник университета или девушка, окончившая высшие педагогические курсы. Но сказанная добродушным и чудаковатым стариком, она воспринималась абсолютно органично.
Циолковский считал, что судить об освоении предмета классом нужно по ответам слабейших учеников. Только так педагог сможет избежать преувеличенного мнения об успехах и не навредить «делу преподавания». Он учил своих воспитанников свободно выражать свои мысли: «Никого не нужно лишать этого права или, вернее, потребности человеческой души, – иначе такой обделенный субъект или заснет умственно, или займется пустыми разговорами и шалостями и станет помехою классу». Учитель из провинции обогнал свое время не только научными гипотезами и изобретениями, и подходом к обучению.